20.03.2023
Повсюду царствует прогресс. Как быть? Меняется и бес.
И. В. Гёте. Фауст
Надо отдать должное профессору Иерусалимского университета Ювалю Ною Харари. Его книга «Homo Deus. Краткая история будущего» (издана на иврите в 2015, переведена на многие языки, в том числе на русский) написана блестяще, читается как роман и доступна любому человеку со средне-высшим образованием. Это не значит, что книга легкомысленна и скользит по поверхности вещей. Напротив, книга по-своему даже религиозна, на чем настаивает автор. Человек-бог, человекобог будущего, Homo Deus. Но что профессор под этим понимает?
Если выразить основную мысль Харари в виде афоризма, то можно вслед за ним сказать, что история человечества началась с выдумки богов, а закончится она, когда человек сам станет Богом, — путем построения Интернета Всех Вещей. Вообще говоря, ничего нового для западного миропонимания в этом нет. Начиная с эпохи Возрождения и Просвещения европейский человек ставил перед собой в той или иной форме подобную цель, от знаменитой вольтеровской рекомендации «выдумать» бога до ницшеанского сверхчеловека, проповедовавшего от имени персидского пророка. Суть дела состоит в трактовке самого понятия «человек», которому, по мнению иерусалимского ученого, предстоит в ближайшее время обрести божественный статус.
Согласно Харари, человек, в сущности, есть животное, такое же, как любое другое млекопитающее, и больше ничего. Его французский предшественник Рене Декарт еще в XVII веке утверждал, что животные суть машины, механические устройства. Различие между указанными концепциями только в том, что место примитивной механики у профессора Харари занимают тонкие электробиохимические алгоритмы, управляющие всем человеческим, от мускульных движений до глубинных душевных переживаний, горем и радостью людей, в том числе, например, ощущением и трактовкой счастья. С такой «биохимической» точки зрения счастье человеческое есть вечная молодость и бессмертие, то есть рай на земле. Харари прямо так и пишет: «После смерти нас не ждет рай — мы вправе создать рай здесь, на земле. И жить в нем вечно, если только сумеем преодолеть кое-какие технические трудности» (С. 239). Таков главный вывод религии гуманизма, которая в XXI веке пришла на Западе на смену христианству на всех возможных уровнях, от постепенной отмены церкви и государства, цифрового устройства общества и культуры до гомосексуализма и эвтаназии. Именно для этих целей человек завоевал для себя планету и собирается идти еще дальше, став хозяином галактики, а то и всей Вселенной.
Характерно, что Харари называет гуманизм религией. Действительно, начав с универсального анимизма (одушевления) природы, человек в дальнейшем — в эпоху аграрной революции — перешел к монотеизму и от него, уже в эпоху модерна (Ренессанс и постренессанс), пришел к вере в человека, к Царству Человека как мере всех вещей, существующих и несуществующих. Как гордо писал Гегель в предисловии к своей «Логике», «логика (то есть человеческий ум. — А. К.) есть изображение Бога, каков он есть в своей вечной сущности до сотворения природы и какого бы то ни было конечного духа». Понятно, что при такой постановке вопроса неуместны любые достоевские сомнения на тему «тварь ли я дрожащая, или право имею»? Разумеется, имеешь, и не только старушек топором крушить, но и прямо рай на земле устроить, потому что «если Бога нет, то я бог!». «Тысячелетиями христианские священники, раввины и муфтии твердили, что люди своими силами никогда не справятся с голодом, мором и войной. Затем пришли банкиры, промышленники и инвесторы, и за двести лет справились (С. 261). Осталось совсем немного: закрепить это положение с помощью науки и техники. «Если Гитлер и иже с ним, — пишет Харари, — планировали вывести породу сверхлюдей посредством селекции и этнических чисток, то техногуманизм XXI века надеется достичь этой цели гораздо более мирным путем, с помощью генной инженерии, нанотехнологий и нейрокомпьютерных интерфейсов» (С. 415). Любопытное отождествление целей техногуманизма с гитлеризмом! Конечно, для их достижения придется радикально сократить население — много человеческой биомассы на планете просто не нужно ни экономически, ни политически, но зато появится новая элита усовершенствованных сверхлюдей, которые наконец и станут бессмертными Homo Deus. Вполне в стиле Ницше: человек — это то, что нужно преодолеть!
Итак, религия гуманизма — это вера в человека, то есть вера в то, что все сущее и не-сущее есть продукт его сознания, его чувств и смыслов, его желаний и предпочтений. Необходимо только победить болезни, войны и саму смерть — и человекобог готов. Именно об этом, хотя и другим словами, беседовали русские юноши Кирилов и Ставрогин примерно 150 лет назад в романе Достоевского «Бесы»: о противоположности Богочеловека и человекобога. Правда, умный Харари, распрощавшись с такими пережитками древнего и средневекового варварства, как «душа», «дух» и «личность» (варианты биохимической нейродинамики), предупреждает, что «лишенные сознания, но высокоразвитые алгоритмы вскоре могут знать нас лучше, чем знаем себя мы сами» (С. 467). Собственно, это и будет конец истории: искусственный интеллект принесет человечеству завершение в оболочке счастья. Новым счастливым людям останется только провозгласить, подобно римским гладиаторам: «Ave, Caesar, morituri te salutant!» К несчастью, лишенные сознания супералгоритмы не смогут оценить всего трагического величия этого приветствия.
Таким образом, единственное, что предлагает профессор Харари новому прекрасному миру, — это примириться с царством алгоритмов, войти в него как в бесконечный поток информации на правах одного из его функциональных элементов, то есть перейти от религии гуманизма (смерть Бога — смерть человека) к религии датаизма. «Людям редко удается придумать для себя совершенно новую ценность. В последний раз это случилось в XVIII веке, когда гуманистическая революция стала проповедовать волнующие идеалы свободы, равенства, братства. С 1789 года, несмотря на множество войн, революций и потрясений, люди не сумели придумать ни одной новой ценности. Все последующие споры и битвы велись во имя либо гуманистических, либо еще более давних ценностей вроде послушания Богу или служения нации. Датаизм — первое с 1789 года движение, породившее действительно новую ценность — свободу информации» (С. 450). Когда смотришь на современных детей, чуть ли не с трех лет «сидящих» в мобильниках, и на их старших (к примеру, 18-летних) братьев, фактически живущих в компьютерном виртуале, — может показаться, что Харари прав, и «последний бог», Homo Data, уже пришел на место Homo Deus. Однако это не совсем так.
По-видимому, профессора Харари не интересует философская интерпретация начертанной им краткой истории будущего как «человеческое, слишком человеческое» (всё тот же «алгоритм»). По крайней мере, ни о какой философии он не упоминает, его материя — факты. Если говорить о наличной мировоззренческой матрице, положенной в основу его сочинения, то это самый обыкновенный материализм, ведущий свою родословную с XVIII столетия. Во всяком случае профессор не стал бы отрицать, что Вселенная, человек и даже сами алгоритмы суть нечто сущее, существующее, а значит, в какой-то мере причастное бытию. Выдающийся немецкий мыслитель ХХ века М. Хайдеггер всю свою концепцию построил на категории бытия, о котором, с его точки зрения, начисто забыла западная философия, и которое — если прочесть Хайдеггера как религиозного по сути философа — есть не что иное, как псевдоним Бога. Точнее говоря, бытие (и сущее как его видимое и слышимое присутствие, как его след) с христианской точки зрения есть непрерывный дар Божий творимому им миру, со всем, что в нем наличествует, включая сюда и биологию, и информацию, и предсказываемый Харари «интернет всех вещей, людей и мыслей». История действительно закончится, если человек попытается стать богом-самозванцем, Homo Deus. Ему не справиться с бытием как творческим актом Абсолюта, перед которым бессилен любой «счастливый» техногуманизм, даже выродившийся под конец в неконтролируемый никем поток данных — Homo Data. Оба Homo суть фантомы, выводящие человека из круга онтологической благодати, то есть из полноценного духовного участия в бытии (экзистирование). Животные, вещи, машины и информация не экзистируют (они просто существуют), экзистируют только люди. Добровольное вырождение человека в животное / машину / информацию, то есть радикальный спуск от высшего мирового эона к низшему, — вот действительный парадокс и одновременно угрожающий призрак будущего, рисуемого Харари. В Апокалипсисе явление подобных фантомов описано как нападение железной саранчи, которой было дано мучить людей, не имеющих печати Божией на челах своих. «На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее — как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну» (Откр. 9: 4–7). Кириллов из «Бесов» заявил свое человекобожеское своеволие наиболее подходящим для этого способом — самоубийством. Будем надеяться, что люди второй половины XXI века смогут найти иную дорогу, тем более что история, как писал А. С. Панарин, слишком серьезное дело, чтобы доверять его только человеку.
Оригинал статьи: А. Л. Казин. Homo Deus и Homo Data. К вопросу о трансгуманизме | РИИИ (artcenter.ru)